Результат исследования Рудаковой В.
Это пятиэтажное здание, украшенное колоннами из обожженной глины по фасадам,с
двумя подъездами чугунного литья,украшенных фризами с орнаментом из арабской
вязи, было построено в 1874-1877 гг. для «миллионера и византийского князя» Александра Дмитриевича Мурузи
в мавританском стиле.
На углах
дома были башни с куполами, а на
балконах — изящные перила из листового цинка.
Интерьеры
дома выполнены под стиль рококо, лепка с позолотой, скульптура, живописные
плафоны, штоф на стенах. В доме был зимний сад, фонтан, водяное отопление,
электричество, водопровод.
Парадные лестницы украшали ковры, зеркала, стенные часы.
Внизу, у подъезда, дежурил швейцар. В доме было 57 квартир и 7 магазинов. Весь
второй этаж занимала квартира хозяина дома, состоявшая из 26 комнат.
Этот дом сразу
привлек к себе внимание, о нем говорили, писали.Александр Мурузи потратил 800 тысяч рублей( по тем временам - это была фантастическая сумма) на строительство этого знаменитого здания.
Слава
экзотического дома Мурузи усилилась после
того, как через него прошла «столбовая дорога» истории русской
литературы:
С 1889 в доме Мурузи жили писатель Д. Мережковский и
поэтесса З. Гиппиус. В гостях у них бывали почти все известные литераторы того
времени.
 |
| Зинаида Николаевна Гиппиус |
 |
| Дмитрий Сергеевич Мережковский |
В 1879 году на четвертом этаже дворового флигеля, в
небольшой трехкомнатной квартире жил Н. С. Лесков. В этом доме им был написан
знаменитый "Левша".
 |
| Николай Семенович Лесков |
В доме Мурузи снимали квартиры крупные чиновники, адвокаты,
купцы, военные и медики, философы и литераторы. Здесь проживал и был прописан 23 года Иосиф Бродский.
 |
| Иосиф Александрович Бродский |
Здесь провел
детство писатель Даниил Александрович Гранин.
 |
| Даниил Александрович Гранин. |
На
сегодняшний день в доме Мурузи находитится музей-квартира Бродского.
Спасибо, Валя, за проделанную работу!
ОтветитьУдалитьВаля,было очень интересно узнать,что-то новое для себя! спасибо за прекрасную работу.
ОтветитьУдалитьВ 1985 году Иосиф Бродский напишет в своём эссе " Полторы комнаты" так: Наш потолок, приблизительно четырнадцати, если не больше, футов высотой, был украшен гипсовым, все в том же мавританском стиле орнаментом, который, сочетаясь с трещинами и пятнами протечек от временами лопавшихся наверху труб, превращал его в очень подробную карту некой несуществующей сверхдержавы или архипелага. Из трех высоких сводчатых окон нам ничего не было видно, кроме школы напротив; но центральное окно одновременно служило дверью балкона. С этого балкона нам открывалась длина всей улицы, типично петербургская безупречная перспектива, которая замыкалась силуэтом купола церкви св. Пантелеймона или -- если взглянуть направо -- большой площадью, в центре которой находился собор Преображенского полка ее императорского величества.
ОтветитьУдалитьК тому времени, как мы перебрались в это мавританское чудо, улица уже носила имя Пестеля, казненного вождя декабристов. Изначально, однако, она называлась по церкви, что маячила в ее дальнем конце: Пантелеймоновская. Там, вдалеке, улица огибала церковь и бежала к Фонтанке, пересекала мостик и приводила вас в Летний сад. В этой части улицы некогда жил Пушкин, сообщавший в одном из писем к жене: "Да ведь Летний сад мой огород. Я, вставши от сна, иду туда в халате и туфлях. После обеда сплю в нем, читаю и пишу. Я в нем дома".
Его дом был, если не ошибаюсь, одиннадцатым, наш -- номер 27 и находился в конце улицы, впадающей в соборную площадь. Но поскольку здание стояло на пересечении с легендарным Литейным проспектом, наш почтовый адрес выглядел так: Литейный пр., д. 24, кв. 28. По нему мы получали письма, именно его я писал на конвертах, которые отправлял родителям. Упоминаю его здесь не потому, что это имеет какое-то значение, но потому, что моя рука никогда больше не выведет этого адреса.
Очень интересная работа.Люблю и уважаю творчество Иосифа Бродского,теперь знаю где находится его музей-квартира.
ОтветитьУдалитьМне тоже, Игорь, очень нравится его творчество! Одно из любимых моих стихотворений:
ОтветитьУдалитьИ вечный бой.
Покой нам только снится
И пусть ничто
не потревожит сны.
Седая ночь,
и дремлющие птицы
качаются от синей тишины.
И вечный бой.
Атаки на рассвете.
И пули,
разучившиеся петь,
кричали нам,
что есть еще Бессмертье...
... А мы хотели просто уцелеть.
Простите нас.
Мы до конца кипели,
и мир воспринимали,
как бруствер.
Сердца рвались,
метались и храпели,
как лошади,
попав под артобстрел.
...Скажите... там...
чтоб больше не будили.
Пускай ничто
не потревожит сны.
...Что из того,
что мы не победили,
что из того,
что не вернулись мы?..
А моё любимое стихотворение Бродского
ОтветитьУдалитьЯ дважды пробуждался этой ночью
и брел к окну, и фонари в окне,
обрывок фразы, сказанной во сне,
сводя на нет, подобно многоточью,
не приносили утешенья мне.
Ты снилась мне беременной, и вот,
проживши столько лет с тобой в разлуке,
я чувствовал вину свою, и руки,
ощупывая с радостью живот,
на практике нашаривали брюки
и выключатель. И бредя к окну,
я знал, что оставлял тебя одну
там, в темноте, во сне, где терпеливо
ждала ты, и не ставила в вину,
когда я возвращался, перерыва
умышленного. Ибо в темноте —
там длится то, что сорвалось при свете.
Мы там женаты, венчаны, мы те
двуспинные чудовища, и дети
лишь оправданье нашей наготе.
В какую-нибудь будущую ночь
ты вновь придешь усталая, худая,
и я увижу сына или дочь,
еще никак не названных,— тогда я
не дернусь к выключателю и прочь
руки не протяну уже, не вправе
оставить вас в том царствии теней,
безмолвных, перед изгородью дней,
впадающих в зависимость от яви,
с моей недосягаемостью в ней.
Игорь, мне тоже очень нравится стихотворение " Любовь"!
ОтветитьУдалить93-летний Даниил Гранин, великий русский писатель,детство которого прошло в доме Мурузи, получил национальную премию «Большая книга» за роман «Мой лейтенант». Церемония вручения проходила в Москве в Доме Пашкова. Кроме того, Гранин получил награду «За честь и достоинство».
ОтветитьУдалитьДаниил Гранин прошел всю войну и начал литературную деятельность только в послевоенные годы. Наиболее известны его романы «Иду на грозу» и «Однофамилец». Кроме того, в соавторстве с Алесем Адамовичем Гранин создал документальную хронику блокадного Ленинграда – «Блокадную книгу».